Публицист Сергей Дуванов в интервью Молодежной информационной службе Казахстана: о молодёжи, предстоящих парламентских выборах, политических партиях, законе об НПО, эффективности работы чиновников, а также о том, чем может гордится Казахстан.
Арсен Аубакиров
– Как вы оцениваете/характеризуете молодёжь Казахстана на сегодняшний день?
Если в целом, то она, конечно, индифферентная и очень граждански не сформированная. Я бы определил сегменты: первый сегмент, мы условно назовём его либерально-демократическим, очень малочисленный, но тем не менее он присутствует, то есть это продвинутая часть молодёжи, которая ориентирована на западные стандарты жизни, мышления и поведения. Второй сегмент: националистический, это определённая часть молодёжи, которая, так сказать, в качестве основного тренда в своей жизни поставила интересы национальные. Вся остальная часть молодёжи ориентирована только на себя, свою карьеру, на развлечения, и это свойственно молодёжи всех стран.
Но на западе, когда ничего не происходит в жизни, молодежь предаются своим молодёжным делам: занимается учёбой, подработкой и прелестями жизни, а когда происходит что-то неординарное в стране, принимается какой-то закон, они достаточно активно реагируют.
– Что бы вы посоветовали молодёжи, чтобы она стала активнее?
Ну, советы здесь не совсем уместны. Вот то, о чём мы с вами говорим должно идти и по большому счёту идёт изнутри, понимаете? Человеку, который ориентирован на ночные клубы, советовать читать портал «Республика» - это просто смешно. Поэтому сейчас задача для молодёжи: самой определиться, скоординироваться, сорганизоваться, создать нормальные молодёжные организации. Здесь достаточно той молодёжи, о которой я говорил, этих двух активных сегментов: националистические и либерально-демократические, но нет таких организаций.
Парадокс ситуации в том, что эта молодёжь в лучшем случае собирается на кухне, в курилках. Это не серьёзно, это как раз примитивный уровень. А сознательный уровень – это когда молодёжь начинает себя позиционировать как какая-то действующая общественная сила – это создание организации. А вот объединившись, они уже выработают и стратегию, и тактику дальнейшего поведения, и здесь советовать я ничего не буду. Они сами должны это определить, сами понять, в каком направлении работать, какие темы поднимать: протестовать или наоборот поддерживать власть, это их дело. Я с бОльшим уважением отношусь к тем молодым людям, которые поддерживают власть, чем к тем, которые сидят и не хотят видеть дальше своего носа. Гражданин – это тот, кто живёт интересами своей страны, всё остальное – это болото.
– Как быть со страхом или нежеланием молодежи активно работать?
Надо преодолевать. Либо надо валить из этой страны и не корчить из себя патриотов, а просто сказать, что я – слабак, мне проще уехать туда, где уже всё хорошо, найти работу, получить свою нишу и жить припеваючи, забыв о своей стране.
– Как Вы относитесь к образованию в нашей стране, как оно влияет на воспитание молодёжи, в какую сторону? Я имею в виду воспитательную функцию.
Про уровень, про качество образования мне сложно судить. А вот с точки зрения идеологической составляющей у меня очень большие вопросы к этому образованию, потому что, как я заметил, там куют кадры откровенно провластные, и идеология там присутствует, хотя и она должна быть уменьшена до предела, как я считаю. Любое образование должно давать профессиональную подготовку, а в сферу идеологических предпочтений человека государство не должно встревать. А здесь происходит именно процесс навязывания идеологических штампов, стереотипов молодёжи, поэтому, когда встречаешься с молодыми людьми, видишь насколько они уже зомбированы и не только прессой, в основном российской, но ещё преподавателями общественных наук, которые занимают провластную позицию и являются проводниками авторитаризма, показывая, что это нормально, но на самом деле это не нормально.
Я думаю первое, что нужно будет сделать после того, когда мы преодолеем политические проблемы в нашей стране, – это почистить наше высшее образование от идеологии.
– Как вы думаете, инициатива идеологического воспитания исходит от самих преподавателей или они работают по указке?
В основном, конечно, по указке, хотя, я думаю, что многих преподавателей, особенно старших возрастов идеологическая подкладка присутствует и внутренняя. Эти люди жили в советском союзе, они с утра до вечера смотрят и слушают российские СМИ, плюс официальные казахстанские СМИ, которые мало чем отличаются от российских, поэтому они транслируют и свое мнение.
– Что для Вас становится стимулом для работы в журналистике. Как проходит творческий процесс, как вы находите темы для материалов?
Понимаете, журналистика и публицистика они несколько различны. Я публицист. Что такое публицист? Журналист, понятно, он собирает информацию, которой делится, озвучивает факты, чьи-то мнения, в основном чужие. А публицист — это активный участник общественного процесса, который выражает своё отношение к происходящему. Я не добываю информацию, я пропускаю готовую информацию через себя, анализирую и пытаюсь объяснить окружающим своё понимание этого. А в силу определённого опыта, моё мнение представляет какой-то интерес, резонирует с общественным мнением, на него обращают внимание, и меня это радует.
– По поводу парламентских выборов, когда вы думаете они состоятся?
Как скажут, так сразу. В этой стране, ребята, когда практически все выборы проводятся внеочередными, прогнозировать – это самое пустое занятие.
– А может быть тогда вы скажете, зачем эти выборы? Они почти каждый год сейчас происходят и что очередные выборы изменят, чего мы должны ждать?
Положено проводить выборы, вот их и проводят. И с точки зрения власти лучше их провести тогда, когда ситуация более благоприятная, чем когда будет экономический кризис, то есть сейчас.
– А парламент как-то изменится, может, это переход к парламентской республике или рано ещё об этом говорить?
Давайте исходить из того, что даже если будут формальные изменения в части перераспределения власти, в законах, то ситуацию это не изменит по той простой причине, что Назарбаев, на мой взгляд, не отдаст ни йоты своей власти в сторону парламента. Перераспределение власти будет только в том случае, когда он откажется от власти. Вот тогда я допускаю, что в этой стране может произойти то, о чём вы говорите, но насколько я понимаю, Назарбаев не собирается уходить в ближайшее время из власти.
– Что вы думаете касательно официально зарегистрированных партий, помимо «Нур Отана»?
Если честно, я о них ничего не думаю. Я даже о «Нур Отане» в последнее время перестал думать, потому что партии в политическом смысле там нет. Эта структура для того, чтобы реализовывать какие-то имиджевые проекты, потому что положено в стране партии иметь. Возьмите любой учебник политологии и почитайте, что партия — это сосредоточие воли, желания, настроений какой-то части общества. Ну назовите хоть одну нашу политическую партию, которая реализовывала бы какие-то настроения. Да нет же, включая «Нур Отан», там единственное настроение, воля и желание — это воля тех, кто находится у власти, в первую очередь президента Назарбаева. Это не партия, это лоббирующая политическая структура. Всерьёз говорить о многопартийности вообще не приходится.
– Обсуждалась передача государственных функций НПО? Сейчас наблюдается затишье, что вы думаете по этому поводу?
Это разговоры, не более. Я убеждён, что этого не будет по определению, потому что политическая система это исключает. Если это будет сделано, то это будет такая профанация, что мы будем смеяться очень долго.
Вообще, всё что в нашей стране предполагается как план, я бы даже не обсуждал, у нас, как у Маяковского – «я планов наших люблю громадьё». Они планируют очень много, но если сопоставить с тем, что сделано, то это будут несоответственные величины.
Всё что нужно было сделать – это построить один нефтеперегонный завод, но мы не сделали этого за 20 с лишним лет. А сегодня, встречаясь с иностранцем я хотел бы похвастаться чем-либо, но нечем. Хотя я точно знаю, что мы лидируем по производству мочалок.
– Разве у нас не китайские мочалки?
Нет, во всём мире искусственные, а у нас выращивают натуральные, которые мы, оказывается, экспортируем во все страны мира. Вот в этой части нам плюс.
– После принятия закона об НПО вы как-то будете корректировать свою деятельность? Или как продолжали, так и будете работать?
Я думаю, что это на моей работе серьёзно не отразится. С ужасом думаю, что если бы в нашей стране не было интернета, это был бы коллапс. Это единственный канал для того, чтобы выразить своё отношение к происходящему, всё остальное уже закрыто. На телевидение вас не пустят, газета не берёт, радио тоже самое, только интернет.
– В этом году было много скандалов с интернетом, садили людей за разжигание социальной розни, ещё каких-либо конфликтов. В Петропавловске посадили за разжигание национальной розни, в Усть-Каменогорске за опрос. Как повлияет на развитие интернет-активности такая ответственность?
Это показательная порка, для всех остальных: «ребята, за языком следите». С одной стороны, я согласен, всё, что я делаю, достаточно остро, но в рамках закона. Нарушение закона, нецензурщина и хамство если уйдут из интернета, то это даже хорошо, но другое дело что люди могут буквально реагировать: то есть просто перестать затрагивать темы политики, социальных отношений. А проблемы никуда не деваются, не решаются и накапливаются.
