5 декабря в Алматы Молодёжная информационная служба Казахстана провела Human rights bar – неформальную встречу, посвящённую борьбе за права человека. Одним из гостей вечера был казахстанский политолог Досым Сатпаев. Он рассуждал о важности наблюдения за выборами, белорусском сценарии в Казахстане, транзите власти и о том, почему все дороги ведут к политике.

В начале своего выступления Досым Сатпаев вспомнил цитату Будды: «Вселенная знает, как будет лучше. Рано или поздно она сведёт вас с нужными людьми и разведёт с ненужными. В сфере политики мы все уже давно ждём, когда нас разведут с ненужными».

Политолог считает, что в системе, которую власть считает монолитной, образовались трещины. В казахстанском протестном поле появились новые молодые люди, которые не считали политику своей епархией.

«Многие молодые люди впервые столкнулись с политикой, когда поработали наблюдателями. Наблюдатели видят всю кухню: какие препятствия создаются, почему не работает существующая электоральная система», – говорит Сатпаев.

О Косанове, Тихановской и белорусском сценарии в Казахстане

По словам Досыма Сатпаева, в прошлом году были надежды, которые переросли в разочарования, и у одного из них есть имя – господин Косанов. Многие голосовали за Косанова не потому, что поддерживали его, а потому, что голосовали против представителя власти – Токаева.

«И когда мне задают вопрос, будет ли в Казахстане белорусский сценарий, я всегда говорю, что, если бы Косанов в прошлом году был как Тихановская хотя бы чуть-чуть, у нас были бы такие события. Потому что начиналась мощная волна. Когда речь идёт о каких-то общественных процессах, многие забывают, что всё равно должна быть некая конкретная личность», – говорит политолог.

Тихановская не была политиком, она стала символом протеста в Беларуси. Вокруг неё объединились абсолютно все оппозиционные силы Беларуси, которые традиционно друг с другом дрались. Ведь их раньше представляли политики. Политолог отмечает новый тренд: когда появляется протестное настроение и возникает сетевое общество, люди начинают объединяться сами. И когда Светлана Тихановская призвала не признавать выборы, все те, кто посчитал, что так оно и есть, решили активно протестовать под этим лозунгом. В Казахстане не было этой символической фигуры.

«Белорусские события сильно напугали нашу власть. Никто не предполагал, что так случится. Лукашенко считал, что его все любят и не учёл важный тренд – демографический. Родилось новое поколение независимости. Это люди глобализированного мира, которые знают, что происходит в разных странах. Они могут сравнивать», – говорит Сатпаев.

О парламентских выборах 10 января

По мнению Сатпаева, когда идут разговоры о подготовке парламентских выборов, возникает проблема: власти долгое время готовились к контролируемым выборам, убрали из всех бюллетеней понятие «кандидат против всех/пункт против всех».

25 ноября состоялся съезд партии Nur Otan. В список кандидатов в депутаты от партии вошло 126 человек и 49 человек – в список по центральной партийной квоте, то есть их назначили.

«Если посмотрите на этот список, увидите, что туда вошли те люди, которые традиционно входили в окружение Назарбаева, включая его дочь Даригу Назарбаеву. Там и Бауыржан Байбек, и Аскар Мамин, и Нурлан Нигматуллин, и Ахметжан Есимов», – говорит  Сатпаев.

По его мнению, главной задачей внутрипартийного праймериз было создать дымовую завесу. Когда человек не совершает конкретных шагов в сторону демократизации, он занимается политической рекламой. Праймериз представляли как внутреннюю демократизацию партии власти. Но он проведён для того, чтобы список из 49 человек стал основным. Сатпаев считает, что праймериз также нужен был Бауыржану Байбеку, как первому заместителю председателя партии Nur Otan, потому что есть у него определенные амбиции. Через праймериз Байбек укрепил свои позиции в партии и своих людей, создал свою команду.

«Внеочередной съезд партии был не о выборах, по ним в принципе всё ясно – это было заявление старой партии о том, что ничего меняться не будет. Это было ясно, когда Назарбаев сделал несколько заявлений: «Демократия для нас – начало пути, а не конец пути», «У меня нет столько американцев», «У нас третий путь. Мы не Запад, не Восток, у нас что-то свое», «Мы в начале пути, а демократия – это конец», «Сначала экономика, потом политика». Я эти слова слышу с начала 90-х годов», – говорит Досым.

О другой надежде – Токаеве

«Другая надежда, переросшая в разочарование, связана с Токаевым. Многие неискушённые политикой люди считали его носителем политической оттепели, ждали, что вместе с его приходом начнутся изменения. Он является частью системы, и наивно ждать от человека, не имеющего своей команды, политических амбиций её обновления», – рассказывает политолог.

Уход Нурсултана Назарбаева с президентского поста и приход на него Касыма-Жомарта Токаева часть экспертов называла двоевластием. Но понятие двоевластия предполагает, что есть два равноценных конкурирующих друг с другом центра власти. Назарбаев сохранил себе большое число полномочий: он председательствует в Совете безопасности, руководит партией Nur Otan, возглавляет Ассамблею народа Казахстана, контролирует экономику через фонд «Самрук-Қазына» и внешнюю политику.

«Назарбаев, заявив о своём уходе, уходить никуда не собирался. Никакого двоевластия не было. Назарбаевская модель и система управления остались», – говорит Сатпаев.

У Токаева, по мнению эксперта, сложная ситуация: он стал заложником двух легитимностей. Когда в прошлом году прошли скандальные президентские выборы, и большой процент казахстанцев понимал, что выборы прошли нечестно, Токаев стал президентом разочарований. Чтобы перетянуть хоть немного население на себя, нужно начать давать обещания, поэтому создали Национальный совет общественного доверия (НСОД), обещали изменения в законах, амнистию, помощь многодетным матерям. Досым Сатпаев считает НСОД фейковой структурой, ведь какой смысл её создавать, когда нужно что-то делать с парламентом, который и выполняет основную функцию и стоит над всеми советами.

«Понятие политтехнологии имеет конкретный смысл: они не могут существовать в системе, где нет конкуренции. Политтехнологии подразумевают, что вы помогаете политической структуре прийти к власти. Ну, какая у нас структура хочет попасть во власть, чтобы возглавлять государство? У нас ни одного кандидата президента, если вы посмотрите выборы последних лет, ни один не собирался стоять у власти, им сказали просто участвовать. Посмотрите на политические партии, которые собираются участвовать в выборах. Ни одна из них не собирается прийти к власти, они лишь создают массовку. Поэтому это не политтехнологии, а политическая реклама», – говорит эксперт.

Если общество требовало реформ, то элите, представителем которой является Токаев, никакие реформы не нужны. По словам Сатпаева, там другая легитимность. Токаев должен был показать бюрократическому аппарату и элите, что он ничего менять не будет. Возможно, ситуация изменится когда Назарбаев уйдёт с политической сцены, и будет так, как происходит сейчас в Узбекистане с Шавкатом Мирзиёевым. Мирзиёев стал президентом после смерти Ислама Каримова и в течение года полностью убрал всех, кто входил в старую гвардию Каримова: кого-то арестовал, кого-то отодвинул, привлёк своих олигархов, например, Алишера Усманова, который при Каримове находился в России. Мирзиёев стал активно менять экономическую систему.

«То, что Мирзиёев чистит элиту – это самый большой страх, который сидит в голове (казахстанской) старой гвардии. Для них Назарбаев – гарант их политического и экономического статуса. Одно дело, когда вы теряете должность, но другое – собственность, у нас власть и бизнес сильно связаны. Теряя позиции во власти, теряют и капитал», – говорит эксперт.

О политике

Досым Сатпаев советует формировать критический подход к любым политическим явлениям и процессам. Это важно, так как «всегда будут политики и организации, которые захотят вас использовать».

«Задавайте вопросы. Кому это выгодно? Это самый главный вопрос политики. Если вы отвечаете, что это выгодно обществу, тогда можно сделать на кого-то ставку. Политика – вещь конъюнктурная, циничная. И рано или поздно в Казахстане начнётся тот процесс, когда вы сами удивитесь, что на политическом поле появится большое количество новых оппозиционеров, людей, которые будут бить себя в грудь, хотя долго работали с властью», – говорит эксперт.

«Сейчас политизируются экологические движения. Ведь, даже если вы занимаетесь экологией, в любом случае придёте к политическим вопросам. Например, вы занимаетесь фермерством и хотите защищать фермеров. Даже если вы будете заниматься этим сегментом, вы придёте к политическим вопросам. Пытаясь изменить сегмент, вы в любом случае попытаетесь изменить систему. Многие говорят: мы ждём, когда появится наш Нельсон Мандела. Но, если появится, его тут же посадят. Поэтому самый эффективный способ, когда каждый на своём участке создаёт маленький локальный центр изменений», – говорит политолог.

Власть, как считает Сатпаев, целенаправленно создаёт большой поток информационного шума. Многие путаются, не знают, это правда или неправда, он оппозиционер или нет, какие процессы происходят. Информационный шум – это целенаправленная работа для того, чтобы отвлекать внимание, чтобы важные вопросы отодвигать и выдвигать какие-то конъюнктурные вещи.

Поэтому важно, чтобы каждый на своих позициях пытался менять общественное сознание и повышать гражданскую, политическую, правовую культуры.

О пандемии COVID-19 и периоде безвластия

Гражданское общество в период пандемии, по мнению Сатпаева, показало себя более эффективным антикризисным менеджером, чем все государственные структуры. И, если посмотреть на список структур, которые должны по своим функциям что-то сделать, вы не найдёте ни одной, которая что-то пыталась изменить.

«Акиматы и маслихаты ничего не делали, политические партии молчали, депутаты вообще куда-то исчезли. Июль был периодом безвластия», – говорит Досым.

Кризис, по его мнению, показывает, насколько система эффективна и дееспособна.

«…Когда денег достаточно, власти будут заливать проблемы деньгами. ЛРТ строить за 1,5 миллиарда долларов, а потом кричать, что у нас нет денег на закупку аппаратов ИВЛ. Во время кризиса и форс-мажора проявляется способность государства что-то сделать», – добавляет Сатпаев.

Грузия была одной из постсоветских стран, которая более-менее успешно справилась с пандемией коронавируса. Грузинскую модель ставили в пример европейским странам. А почему? С самого начала грузины имели высокую степень доверия к власти. Власть выбрали они.

«Без доверия не будет никакой работы. Если вы не доверяете власти, эта власть не может вас убедить что-то сделать. Грузины с первых дней начали закрывать границу, создали группу из врачей-эпидемиологов, которые выступали каждый день. Они говорили, что происходит, какая сводка, что нужно делать. Это же общение, коммуникация. В Казахстане всего этого не было, потому что с самого начала система не настроена нас слушать», – говорит Досым Сатпаев.