Анатолий Мигай не видит с рождения. Но молодой человек уже успел получить степень бакалавра и магистра юриспруденции, соосновать организацию, помогающую трудоустроиться людям с особыми потребностями, а сейчас работает в частной компании, где учит людей с нарушением зрения пользоваться вспомогательными средствами. По воле случая Анатолию пришлось защищать права в суде: не только свои, но и других людей.

Раз в пять лет государство выделяет ноутбуки для незрячих граждан. Одним из получателей в 2020 году стал Анатолий. Но компьютеры, которые выдали людям, значительно отличались ценой и качеством от устройств, заявленных в тендере. По словам молодого человека, общая сумма разницы в цене составила около 100 миллионов тенге. Партия была закуплена одним поставщиком. Управление социального благосостояния города Алматы подало на организацию в суд и выиграло дело. 

На время судебного разбирательства МИСК предоставил молодому человеку адвоката. О том, как пришлось восстанавливать справедливость, мы побеседовали с Анатолием.

–  Расскажите о себе. Чем вы занимаетесь? Как пришли к правозащитному активизму, в частности к защите прав людей с особыми потребностями?

– Меня зовут Анатолий Мигай. Я родился в городе Алматы в 1991 году, но жил в Талдыкоргане. Параллельно учёбе принимал участие в разных социальных проектах, в том числе в ZhasCamp от МИСК.

В 2017 году я уехал из Талдыкоргана в Алматы, где мы с другом открыли НПО «Кең-пейіл» (Instagram – @ookenpeyil), в рамках которого мы помогали людям с инвалидностью консультациями, создавали рабочие места через центр занятости. С 2018 года я работаю в частной компании, занимаюсь оборудованием. Моя должность – инструктор по тифлотехническим средствам. Мои обязанности –  обучать людей с инвалидностью пользоваться этими вспомогательными компенсаторными средствами.

Когда я пришёл к правозащитной деятельности? Не было такого, что я к ней «пришёл», потому что я этим и занимался, когда был руководителем объединения: люди обращались, и мы старались решать их проблемы по мере возможности.

Что касается ситуации с ноутбуками: мне выдали этот ноутбук, а я как опытный пользователь решил проверить, насколько он соответствует заявленным требованиям. И всё завертелось.

–  Мы узнали, что в университете вы изучали юриспруденцию. Почему вы выбрали именно эту специальность?

– На тот момент я полагал, что гуманитарные специальности у меня шли лучше, чем естественно-математические. Я сталкивался со многими ситуациями, когда осознавал необходимость получения юридического образования. Например, когда я был абитуриентом, меня не принимал ни один вуз. Было довольно сложно для таких, как я, добиться реализации права на образование, которое прописано в конституции. Тогда я точно решил, что поступлю на юридическую специальность, в тот момент на «правоведение». А дальше после колледжа я решил изучать это до конца: бакалавриат, магистратура.

Вся ситуация с ноутбуками, которая вызвала резонанс, – следствие того, что я как получатель оказался заложником неприятной ситуации с некачественным товаром. Естественно, я с этим мириться не стал. Но это уже другой вопрос.

– Как проходило ваше обучение? Считаете ли вы, что необходимы изменения в сфере образования?

– Моё обучение проходило наравне со всеми, несмотря на то, что я был единственным в группе незрячим студентом, а в первое время и во всём университете. Из трудностей: доступность к библиотечному фонду. Книги я мог получить, но было трудно их читать из-за отсутствия в университете специального оборудования: читающей машины, специальных программ – эти технические средства упрощают жизнь, благодаря им, например, у меня есть возможность работать.

В университете была проблема доступа к электронным ресурсам. Сейчас каждый вуз самостоятельно составляет свою электронную библиотеку, свою программу, свои сайты – это много говорит о доступности. Допустим, ты идёшь в читальный зал и самостоятельно не можешь достать электронные книги, которые там есть. Даже если ты их достанешь с посторонней помощью, не факт, что ты сможешь прочитать их на компьютере, так как непонятно, в каком именно они формате. Эти вещи приносили мне много тягот. Учиться было непросто. Проблема в университетах: не все вузы до сих пор оснащены нужным оборудованием – только крупные, например, Назарбаев Университет. Что касается регионов, если университет решил закупить (оборудование – прим. ред.), он закупает – всё зависит от конкретного руководителя в конкретном вузе.

– Как вы считаете, сложно ли снабдить вузы необходимым оборудованием?

– Здесь всё зависит от бюджета. Каждый университет руководствуется тем, будут в нём учиться незрячие или нет. Ведь может случиться, что университет закупил оборудование, но туда не поступили такие люди. И, соответственно, деньги потрачены зря; возможно, в этом причина. На уровне Министерства образования нет подобных норм оснащения вузов и колледжей, хотя по школам и дошкольным организациям есть.

– Как вы оцениваете ситуацию с правами людей с особыми потребностями в Казахстане? А отношение к этим людям?

– На мой взгляд, сейчас ситуация лучше, чем пять лет назад. Сейчас легче отстаивать права, бороться с несправедливостью, потому что есть соцсети, СМИ стали обращать внимание. Но мы всё ещё сталкиваемся с коррупцией, которая бросает тень на наши права и свободы. Поставщики технических средств реабилитации стараются на этом заработать, обмануть не только государство, но и людей с инвалидностью. Эти вопросы всё ещё решаются, принимаются законы и требуется ещё очень много работы.

Ещё одна сфера, где пока не все так гладко, – банковская сфера, финансовые услуги. Там людей с инвалидностью всё ещё дискриминируют в предоставлении финансовых услуг. Они не могут получить к ним полный доступ. Когда мы говорим об инклюзивном обществе, мы говорим о равном доступе ко всем услугам для всех людей.

Следующая проблема – доступ к информационному пространству, а именно к государственным услугам. Проблема актуальна в особенности для незрячих или слабовидящих людей. Многие сайты не соответствуют международным стандартам. Вроде бы цифровизация идёт большими темпами, но особых сдвигов в том, чтобы сделать все информационные ресурсы доступными, пока нет. Нет единого стандарта, хотя это довольно просто сделать, ориентируясь на его международный вариант. Вы можете поискать в интернете «Международный стандарт доступности ресурсов для незрячих и слабовидящих». Он несёт рекомендательный характер, но многие страны принимают его на законодательном уровне, например США, Евросоюз и так далее.

– Замечали ли вы неподобающее отношение к себе?

– Я не знаю, как это происходит в других организация, но в нашей рабочей среде, помимо меня, есть и другие люди с особыми потребностями. Нас в команде 4-5 человек. Отношения в коллективе довольно дружеские, все при необходимости готовы нам помочь. Никакого неправильного отношения со стороны коллег я не видел, все ко всему привыкли.

Вне работы, однако, я всё ещё часто сталкиваюсь с удивлением, восхищением или, наоборот, испугом. На последнее я не обижаюсь: это невежественные люди и, возможно, их такими сделало общество. Разумеется, государство должно уделять больше внимания таким проблемам.

– Существуют ли адвокационные кампании, продвигающие инклюзивность в вузах?

– Когда мне выдали тот самый ноутбук, я не смог на нём работать. Естественно, я решил поднять эту тему во всеуслышание. Мною были написаны обращения во всевозможные инстанции, получены различные отписки.  Благодаря содействию и репостам представителей различных общественных организаций: Молодежной информационной службы Казахстана, члена Координационного совета в области социальной защиты инвалидов Галии Тобатаевой (она активно освещала ситуацию в соцсетях) и Вениамина Алаева, члена коалиции правозащитников людей с инвалидностью РК, а также упоминаниям в СМИ эта история дошла до своего логического конца. 

Но еще рано говорить, что абсолютно всё в ней завершено. Решение суда у меня на руках, но оно ещё не вступило в силу. Поначалу и Управление (прим. ред. Коммунальное государственное учреждение «Управление социального Благосостояния города Алматы») ничего не собиралось делать. Потом они всё-таки организовали встречу, где мы всё обосновали. Это было 3 августа, ещё до суда. В тот день мы транслировали весь процесс: несоответствие техническим спецификациям, составленный акт о ненадлежащем качестве товара. Потом Управление подало в суд на поставщика. В этом деле я был заявлен в качестве третьего лица.

К сожалению, никто из получивших эти ноутбуки не обратил внимание на такое грубое несоответствие. Выходит, что заметил их только я. Эта компания – корпоративный фонд «Ерекше тандау» – оказывает и другие услуги: такси для незрячих, обеспечение индивидуальными помощниками. Когда такая организация занимается подобными махинациями, печально вдвойне. Ведь там тоже работают инвалиды.

Сейчас главное, чтобы поставщики не обжаловали решение суда и исполнили его. Было бы хорошо, если бы вы взяли комментарии и у них: как они будут его исполнять, если решение вступит в силу. Потому что, согласно решению суда, ноутбуки следует заменить на надлежащие. Но ведь среди пользователей кто-то мог ноутбук отдать или продать. Довольно интересно посмотреть, каков будет порядок исполнения, механизм. Здесь самое главное, чтобы это всё было исполнено качественно, чтобы максимальное количество получивших ноутбуки могло обменять их. Как за этим будут следить, я понятия не имею: люди сами должны будут их сдавать или поставщики будут искать и обзванивать – в этом вся загвоздка.

–  Связались ли с вами представители фонда «Ерекше Тандау» после того, как суд вынес решение в вашу пользу? Принесли ли извинения?

– Нет, так как они считают себя правыми.

– Что вы планируете делать дальше?

– Я собираюсь ждать, пока истечёт срок на обжалование. Ориентировочно 9 декабря. Если решение вступит в силу, тогда я намерен писать в Управление письменное обращение с целью узнать, когда и в какие сроки поставщик собирается исполнять решение суда.

– Как часто вы используете компьютеры в повседневной жизни? Иными словами, насколько ваша жизнь зависит от ноутбуков, которые должны закупать для вас?

– Ноутбук для меня – рабочий инструмент. Иногда я пользуюсь им дома, как и все. Но это я. Среди незрячих уровень компьютерной грамотности у всех разный. У кого-то её вовсе нет, и он пользуется только смартфоном. Для меня смартфона недостаточно: нужно собрать документы, поработать с электронной почтой. Более того, к ноутбуку должна прилагаться специальная программа; её как раз и закупило государство на бюджетные деньги. Есть и бесплатные аналоги, которые предоставляют совсем базовые вещи, и их установил поставщик. Поэтому я поднял информационный шум.

– Чем отличался ноутбук, который вы получили от того, который указан в технической спецификации тендера? Насколько критична была разница?

– Разница колоссальна: были заявлены ноутбуки 4-ядерные, а в реальности они оказались 2-ядерными. Соответственно, производительность аппаратов в два раза ниже. Частота оперативной памяти должна была быть не менее 2500 мегагерц, а поставили нам 1866 мегагерц. Оперативка нам нужна, когда мы хотим загрузить нужные файлы, когда работа ведётся в многооконном режиме. Разница чувствуется. Разумеется, в цене такие компьютеры обойдутся дешевле. 

– Расскажите, пожалуйста, как именно вы работаете с ноутбуком?

– Работа ведётся посредством скринридера. Скринридер – программа чтения экрана, благодаря которой незрячий пользователь может полноценно использовать компьютер в своих нуждах. Вместо мышек мы используем клавиатуру и командную строку. Воспринимаем информацию через синтез речи: когда я печатаю текст, я параллельно слышу то, что я ввожу. Также подключаются дополнительные устройства, такие как дисплей Брайля, чтобы я мог читать руками. Он работает в связке с этим программным обеспечением.

– Планируете ли вы продолжать защищать права людей и добиваться справедливости?

– Я этим занимаюсь по мере необходимости с учётом своей занятости в свободное время. Потому что я являюсь членом нескольких общественных объединений, например, межведомственной рабочей группы по госуслугам при Агентстве РК по делам государственной службы в городе Алматы. В рамках этой рабочей группы мы мониторим госуслуги. Это касается не только людей с инвалидностью, а в целом всех госуслуг: как они оказываются, какие есть недостатки и коррупционные риски.

– Что бы вы посоветовали молодым юношам и девушкам, которые хотят достичь положительных изменений в стране?

– Как минимум получать образование, несмотря ни на что. Образование превыше всего. Все социальные достижения реальны только посредством образования и образованности. А большинство проблем – следствие их отсутствия, у молодёжи в том числе. По своему опыту скажу, что при наличии образования гораздо легче выжить. Без него я вряд ли бы где-то работал.

Что вас мотивирует?

– Есть один человек в моей жизни – моя мама, которая всегда была и будет для меня примером. В первую очередь благодаря ей я многого добился. Я всегда ощущал её поддержку. Она тоже незрячая, однако смогла поставить меня на ноги. Ради неё я не опускал руки и мечтаю вернуть долг перед ней. Ну и хочется для себя чего-то достичь. Хотелось бы создать семью, а для этого нужна финансовая стабильность. Нет желания ходить и просить. Эти мечты и толкают меня вперёд.

Молодёжь должна понимать свои желания, иметь представления о том, как именно этого можно добиться. И я сейчас не про какие-то материальные блага. Цели должны быть стратегические, которые повлияют на жизнь.